Известный тюменский краевед Ришат Рахимов, автор книг «Астана в истории и культуре сибирских татар», по приглашению Института этнологии и антропологии Российской Акдамии наук, вместе с коллегой Владимиром Адаевым принял участие в научной экспедиции в Тазовский район Ямала. Цель поездки - экспертиза воздействия промышленного освоения крайнего севера Тюменской области на коренные малочисленные народы.

Ришат Рахимов осень пробыл в Тазовском районе, жил в чуме у ненцев, испытал на себе все прелести и трудности кочевого быта. Оленеводы кочуют по тундре, как и сотни лет назад их предки. В чумах, правда, уже есть свет от переносных генераторов. Есть телевизоры, ноутбуки. Рахимова удивило, что один и тот же фильм дети и взрослые могут смотреть десятки раз. Потом понял, что это от недостатка ДВД-дисков.

Несмотря на сложную ситуацию, в которой оказались промыслы народов Севера в связи с развитием нефтегазового комплекса, оленеводство, как выяснили Рахимов и Адаев, успешно развивается. После падения поголовья, которое явилось следствием общего кризиса в стране, в последние годы оленеводство в районе начало развиваться. (Заметим, что в соседнем Коми мусульмане перешли на халяльную оленину).

Поголовье растет за счет увеличения оленеводческих бригад, но главным фактором является увеличение поголовья в личных хозяйствах. Сказались рыночные отношения, оленеводы стали рассматривать оленей как гарантированное благосостояние семьи и потомков. По словам Рахимова, количество личного стада колеблется от 70 до 250 голов. Считается, что для поддержания традиционного образа жизни необходимо 250-350 голов. При таком поголовье на забой отводится около 10%. Если стадо маленькое (100-150) на продажу забивается 5-6 оленей. Обычно в связи с нехваткой денег на продукты или при серьезной покупке, к примеру, снегохода. На еду в среднем забивается  2 оленя на зиму. Еще 3  - для изготовления одежды. Одежда обновляется в порядке очереди: один человек – за один год.

Сохранилось у тундровиков такое неприемлемое для мусульман явление, как поедание сырого мяса. Это делается, как выяснил Рахимов, сразу же после забоя, пока мясо теплое. Варят еду ненцы на костре внутри чума. В обязанности женщины входит поставить чум, накормить семью, собрать кустарник на дрова. Едят, как правило, мясное 1 раз вечером, не ложатся спать на голодный желудок, поскольку ночью холодно, нужна энергия. Утром обычно доедают, что осталось с вечера. В течение дня пьют чай с сушками, сгущенкой.

Дети зимой учатся в интернате, летом кочуют с родителями. Соответственно, привыкают к благам цивилизации и многие не хотят возвращаться в тундру. Спят оленеводы на плетенках из тальниковых прутьев. Второй слой - коврик из травы, затем кладут шкуры и ими же укрываются.

Для оленеводов негативное воздействие буровых заключается в загрязнении пастбищ из-за плохой экологии, строительстве трубопроводов, сокращении пастбищ.

Вторым основным направлением жизнеобеспечения является рыболовство. Большинство рыбаков имеют личных оленей, некогда полученных от родителей. Оленей их пасут бригады оленеводов. В свою очередь рыбак материально поддерживает пастуха. Вокруг рыболовства строится годовой маршрут кочевания оленевода.

«Если рыбы не будет - придется оленей забивать. Жалко. Мы без рыбы, без мяса не можем. Без сырого не можем. Когда рыбу поймал – олень на улице живой гуляет», - говорят ненцы. И еще: «Собаки без рыбы не могут. А мы без собак -  никто».

К собакам у ненцев особое отношение. Сам голодай, но чтобы собака была сыта.

Излишки рыбы продают в поселке или в предприятия нефтегазового комплекса. Охотничий же промысел, некогда стоявший в одном ряду с оленеводством и рыболовством, сейчас стал больше формой проведения досуга. У каждого охотника есть угодья, оборудованные балками для ночлега, куда он загодя привозит провиант и патроны. Песцов ловят в основном для собственных нужд и обмена на шкуры для одежды.

В прошлом в бассейне р. Мессояха охотились на лося, но в последние несколько лет лося в районе вообще не стало. Еще один промысел – собирательство. «Ягод много: голубика, брусника, водяника. Запасы не делаем. На продажу собирать, не то чтобы мало – возможности нету. А запасы. Много не потащишь тоже.  Нарты же определенные: там – продукты лежат, там – чумовая нарта», - рассказал один из респондентов.

«В процессе исследования нами была выявлена, на первый взгляд, фантастическая угроза традиционной культуре – нехватка невест для молодых оленеводов, - написал в отчете Ришат Рахимов. - На самом же деле – все объяснимо. Основными носителями и главными хранителями традиционной культуры являются оленеводы. А, как известно, оленевод не сможет выжить в тундре без помощи женщины. Девушки же, выросшие в поселке на благах цивилизации, не хотят  жить в тундре, где на плечи женщины ложатся все самые трудные хозяйственные дела».

Краевед обратил внимание, что немало приезжих мусульман в Тазовском поселке женаты на ненках, а те в свою очередь приняли ислам. Так Единобожие приходит в края, где еще поклоняются духам природы и деревьям. Постепенно уходит в историю,  на наших глазах еще одна древняя культура, как  ушли иные...  

Автор: Али Муслим